По данным сайта «Судебная статистика рф», за 2021 год в России из 565 317 человек, осужденных по составам УК РФ, реальные сроки получили 156 776, то есть меньше трети (27,7%). При этом из 50 624 осужденных за крупные кражи (ч. 3, ст. 158 УК РФ) условный срок получили около 50% – 25 662 человека. Примерно так же ситуация обстоит с п. 4 той же статьи (особо крупный размер): 449 условных наказаний на 1 081 осужденных. Непосредственно за нарушение магистральных трубопроводов – врезку (п. б ч. 4 ст. 215.3 УК РФ) за 2021 год осудили всего восемь человек; из них пятерых – на условные сроки.

Общероссийская картина отражает положение дел и в Ленинградской области. Нам известны факты назначения судом условных сроков членам организованной преступной группы, которая в течение продолжительного времени выкачивала нефтепродукт из трубопровода ООО «Транснефть – Балтика» , причинив компании ущерб в особо крупном размере.

В поисках разумных объяснений щедрости и гуманности судов мы обратились к экспертам. На наши вопросы ответил адвокат, к. ю. н., доцент Северо-Западного института управления РАНХиГС Евгений Тонков .

«В таких историях работает несколько тенденций. Во-первых, это не насильственное преступление, а экономическое, – в России Фемида не людоедская, она всегда относится дружелюбно к мелким экономическим нарушителям, которые не затрагивают политическую власть и не оскорбляют публичных субъектов. Вот если человек сказал что-то плохое про государственные органы, он может получит реальный срок. А если просто немножко ворует – у него другая процессуальная судьба. Часть 4 статьи 215.3 УК РФ предусматривает возможность наказания до 6 лет лишения свободы; это тяжкое преступление, но если нет отягчающих обстоятельств, то согласно судебной практике за него чаще всего осуждают к двум-трём годам лишения свободы. А если преступление совершено в первый раз, то в большинстве случаев применяется условное наказание, т.е. осуждённый не попадает в места лишения свободы. И в этой гуманной тенденции нет какой-то специфики, которая касается именно трубопроводов. В отношении большинства ненасильственных преступлений, совершенных впервые, при признании вины и раскаянии в содеянном – суд доброжелателен. Судья всегда принимает во внимание хорошие характеризующие данные, которых можно по таким людям найти очень много: человек не нарушал правил дорожного движения, помогал старушкам переходить дорогу, на него нет жалоб в ЖЭК, он не находится на учете в психоневрологическом диспансере и в наркологической клинике, он был образцовым пионером, у него есть грамота за победу в социалистическом соревновании и ребенок школьного возраста, жену он не бьет. В результате суд приходит к выводу, что этот человек социально адаптирован, нет необходимости лишать его свободы реально», – сообщил эксперт.

Вторая тенденция связана с обязательным наличием заинтересованных лиц, обеспечивающих безопасность исполнителей врезок и хищений.

«Не существует подобного рода системной деятельности без высочайшего соизволения со стороны силовых ведомств. Когда криминальная история становится достоянием субъектов расследования, – те, кто курировал деятельность, делают все возможное, чтобы смягчить последствия», – делится опытом Евгений Тонков.

По его словам, история, когда силовиков ловят на такой деятельности, – примерно одна на 100 случаев. При этом адвокат отмечает, что существенное влияние на отношение судов к расхитителям оказывает и тот факт, что объект хищения является природным богатством.

«Субъекты силовых ведомств контролируют процессы отчуждения нефтепродуктов от собственников. Когда мы говорим о подобного рода системной деятельности, нужно вспомнить, кто эти собственники и какие органы от имени «акторов силы» их защищает. Собственники нефтепродуктов в результате непрозрачной приватизации получили свои преференции; нельзя забывать, что недра являются собственностью всего населения. Но какая-то часть этого населения, возможно, 0,5%, а может 0,01%, владеет недрами эффективно. До тех пор, пока действует общественный договор субъектов-собственников нефти и тех, кто действует от имени населения, ситуация не изменится. Судьи районных судов – это разумные, опытные юристы. Они понимают, что если у миллиардеров, которые стали оными не всегда правомерным путем, – отобрать миллилитр их богатств, – от них не убудет. Более того, эта «нефтяная жижа» застрахована. Поэтому вред причиняется не государству, а конкретным субъектам хозяйственной деятельности, которые «не обеднеют от таких локальных хищений». Это именно тот субъективный фактор, который наряду с другими имеет значение при назначении наказания», – уверен Евгений Тонков.

Эксперт обратил внимание и на значимость линии защиты, которую будут выстраивать по делу.

«Акторы силы – как действующие, так и находящиеся в отставке – привлекают адвокатов, которые аккуратно и разумно выстраивают позицию защиты. Если нужно признать вину и покаяться в содеянном, – то это будет сделано. Если нет релевантных доказательств события или состава преступления, то эта линия защиты будет активирована», – отмечает наш собеседник.

Он убежден, что суды, вынося нестрогие решения людям, попавшимся на незаконных врезках и похищении нефти или нефтепродукта, играют свою роль в восстановлении социальной справедливости.

«Обобщая кумулятивно все эти тенденции, мы видим, что правоприменительная практика действительно не очень жестокая. Я уверен, что огромное количество таких преступлений вовсе не раскрываются. Врезки находят преимущественно операторы самих трубопроводов, – в тех случаях, если они не находятся в коррупционных взаимосвязях с расхитителями. Исстари характерная особенность нашего государства – системное воровство. Несменяемость власти приводит к «вялости» руководителей силовых ведомств, им «на старости правления» становится неинтересно выявлять нарушения. Когда на район приходит новый начальник УМВД, он переключает на себя все потоки денег. Если в рамках этих потоков существует какая-то «присоска» и трубопровод кто-то «доит», то вот этот «доильный аппарат» по согласованию может остаться «на хозяйстве», но при этом платежи перейдут в другой карман. Разумеется, систему врезок придумали не «социальные рабы», не «дояры и доярки». Пугливый прокурор, понимая, в какой адрес идут сливки и «какие коты облизываются», – не будет в этом случае «жестить». Это как обезжиривание жирных. Если снять миллилитр нефти с лица нефтемагната, хуже ему не будет. А дети несчастных ночных тружеников хлеб и молоко получат, жены купят губную помаду и туфли. То есть такой противоправный путь в значительной степени корректирует галопирующее социальное неравенство», – резюмировал эксперт. 

Светлана Динегина специально для Delta.News