- В этом году вам удалось достичь почти 95% исполнения бюджета, цифра рекордная, но ранее вы публично заявляли, что исполнение может быть только полным. На что не успели потратить эти 5%?

- Во-первых, это не «не успели». Бюджеты принимаются и двухгодичные, и трехгодичные. Во-вторых, эти 400 млн рублей – это большие деньги, которые мы сэкономили по ходу работ. Они войдут в подтвержденный объем на следующий год – 8,2 млрд рублей бюджета дорожного фонда Ленобласти.

- Учтены в этой сумме 456 млн рублей, выделенные Москвой в декабре?

- Эти деньги пошли туда, куда их выделил федеральный центр: на два конкретных объекта – капремонт дороги Менюши — Заручье — Каменец в Сланцевском районе - это 256 млн, и 200 млн – реконструкция подъездных путей к бухте Владимирская, откуда идет паром на остров Коневец. По поручению президента часть денег была пущена в программу развития сельских дорог. Сто процентов этих средств мы исполнили. - Утвержденный на этот год фонд меньше чем, скажем, в 2016 году. Как расписаны расходы? - Да, 8,2 млрд, из них за семь будет отвечать «Ленавтодор», еще 1,1 – дорожный комитет. Но надо понимать, что фонд состоит из разных поступлений, основные - это акциз и транспортный налог, есть ряд есть мелких штрафов и прочие статьи, из которых складывается итог, и он всегда примерно одинаков: 7,5 – 8 млрд. Остальные деньги – это соглашения, как с «Газпромом», федеральные субсидии и за счет других дополнительных источников. Поэтому фонд стабилен. - Кстати, вы оценивали ущерб областным дорогам от «Газпрома» в полтора миллиарда, а выбить получилось только один. Будете продолжать переговорный процесс? - С «Газпромом», как вы все наблюдали по нашим перепискам на протяжении полутора лет, очень сложно договариваться. Это структура такая, монополист-гигант, поэтому пока мы решили сойтись на том, что есть – это 1,056 млрд. Соглашение подписано, и мы понимаем, что торговаться с ними как на рынке – тяжело. Но переговоры мы будем вести, и они свои работы в Ленобласти не закончили, просто будем стараться жестче отстаивать свои позиции, как сейчас мы научились – они хоть нас стали слышать видеть, с нами разговаривать и прислушиваться. Раньше же они вели себя так, будто делают главную задачу, а остальные должны быть рядом по стойке смирно. - То есть до конца работ по «Северному потоку-2» будут вестись переговоры? - Как минимум. Потом, я думаю, найдутся еще какие-то большие проекты, а пока сейчас у нас есть подписанное соглашение, и к весне деньги должны прийти. Важно получить их до апреля, поскольку нам ведь надо успеть отторговаться, заключить контракты, чтобы подрядчик успел выйти на работы. - На другие дополнительные поступления рассчитываете? - У нас есть решение о определенной договоренности с Росавтодором по мосту через Волхов в Киришах, мы включили его в свой план: 1,5 млрд на три года и еще 1,5 млрд просим у федерального бюджета, чтобы отторговаться – нам, вроде, эти деньги обещают к апрелю рассмотреть. - А что со вторым самым долгожданным мостом Ленобласти в Подпорожье? - Свирь у нас остается пока самым тяжелым проектом, Совет Федерации, Минтранс и Росавтодор хотели включить его в программу нацпроектов, но на сегодняшний день понимания пока нет. Продолжаем работать в рамках контрактов жизненного цикла, и концессионных соглашений. Общая его стоимость – 3,1 млрд, своими деньгами его строить будет очень тяжело, поэтому ищем возможности. Проект готов, экспертиза получена. Сроки реализации – 2,5 – 3 года. - В прошлом году вы жаловались на жалобщиков и называли суды основной проблемой комитета. Удалось сломить тренд? - Сложность преодолена на сто процентов, все основные проблемные объекты – один путепровод в Гатчине и три в Выборгском районе - на сегодняшний день по всем работы завершены, движение открыто. По двум получены ЗОСы, заключение объекта на строительство, по двум в Выборге получим до конца февраля, ведется итоговая проверка. Во Всеволожске по развязке ФАС отменил жалобу, и в этом году «АБЗ-Дорстрой» начнет строить путепровод, который люди 40 лет ждали и наконец мы его вбили в план. - Ваш предшественник Михаил Козьминых говорил, что в текущем ремонте нуждается тысяча км дорог ежегодно, и при нем, в среднем, в год латали 200 км. Вы год назад говорили, что в идеале нужно чинить 2 тыс. км, но проработали только сотню из них. Скажется ли это на темпах разрушения полотна в будущем? - 120 километров. Остальное – это недоремонт, мы первые в стране ввели этот термин, который сейчас используется на федеральном уровне, где поняли важность проблемы. В этом году ждем принятия пятилетней госпрограммы «Безопасные качественные дороги» в Минтрансе. Для Ленобласти она предполагает софинансирование в соотношении 67% от федерации и 33% - от субъекта. То есть, мы должны в бюджете прописать 8 млрд своих денег на пять лет, и более 26 млрд – из Москвы. - Эти деньги покроют весь текущий ремонт? - На сто процентов мы вопрос не закроем. Если эти цифры утвердят, мы добьемся 50-процентного исполнения данной программы до 2024 года. Но неохваченных дорог у нас нет, мы на содержание дорог тратим 55% дорфонда, куда эксплуатация тоже входит. А это и колейность, и ямочный ремонт, и трещины. - А куда входит освещение? В 2014 году комитет высчитал, что три тысячи километров аварийных-дорог нужно осветить за 9 млрд и четыре года работ. Как успехи? - На 19-й год с двумя компаниями - ЛОЭСК и Ленэнерго - уже ведем переговоры, и последние особенно заинтересованы в контрактах жизненного цикла и концессии по программе освещения. Мы уже два года занимаемся разработкой контрактов, и те судебные предписания, которые копились у комитета и «Ленавтодора» с 2012-го, до 2021 года планируем выполнить на 70%. Собираемся осветить как минимум 1,5 тыс. км дорог. Часть работ мы уже исполняем своими силами – в прошлом году потратили 170 млн на приведения освещения в порядок. - Что с пунктами весового контроля? - Мы буквально до вашего появления провели совещание по весовому контролю и фотовидефиксации, вопрос серьезный, и это как раз будет одним из источников пополнения дорожного фонда. До конца марта определим формулу – будет ли это контракт жизненного цикла, концессии или просто 44-ФЗ (госзакупки). Мы хотим сделать не как раньше - точечно и разово – а именно большой концепт, который закрывает полностью Ленобласть. Понятно, деньги немалые, там просчитывали на порядка 2,5 млрд рублей на установку, но это будут современные площадки с фотовидеофиксацией, взвешиванием и прочим актуальным оборудованием. - Сколько их будет и когда? - По шесть-семь пунктов во всех 18-ти районах. Вот и умножайте.- Больше 120? - (смеется) Сроки будут зависеть от договоренностей финансирования. В фонде таких денег сейчас нет, а если договариваться с подрядчикам, нужно будет понимать, насколько они будут сильны, чтобы разово вложиться в проект. - К слову о нехватке денег. В декабре прошло совещание по Восточному скоростному диаметру при участии будущего инвестора банка ВТБ. Коллеги сообщали, что банк недвусмысленно намекал на 10-12 млрд, которые Ленобласть должна внести в проект. Согласны с такой суммой? - Денег всегда не хватает, сколько бы их не было. Мы за счет внутренних резервов при реорганизации за два года сократили задолженность перед ДРСУ более чем на 170 млн. Это без дополнительных вливаний. Это неслучайно и не «повезло». С цифрами тяжело спорить. Нужно уметь их распределять. - Мой вопрос был в том, можно ли вписать в эти цифры 12 млрд на ВСД?

- На сегодняшний день нет четких предпроектных решений. Та часть трассы, которая пройдет по Ленобласти в створе Мурманское шоссе и выход на Колтушское шоссе – по предварительным подсчетам, будет стоить 12-13 млрд рублей. Банк Россия готов эту сумму рассмотреть, но на каких условиях – это будет проговариваться отдельно. Пока условия не определены. Может, будет с Советом Федерации, Росавтодором, Минтрансом и нами сформулировано какое-то соглашение. - То есть, Ленобласть не готова позиционировать себя как самостоятельного концессионера? - Нет, мы пока не готовы.